Hад обугленным рвом Между ночью и днем Переброшены сходни. Если б я был пророк, Я сказал бы вам: "Будьте свободны!" Хуже адовых врат Называть свои цепи наградой - В этом страх виноват, Hо не стоит бояться, Не надо.
читать дальшеЭтот мир состоит из любви Между небом и твердью. Этот мир состоит из любви Между жизнью и смертью. Пей вино ветров В мареве лугов И слушай сердца зов, Пока еще не поздно.
Hа зеркальный мираж, В даль, за облачный кряж Все идут пилигримы. Если б я был пророк, Я сказал бы вам: "Будьте любимы"! Это так же легко, как смеяться, и, кто бы ты не был, Жизнь похожа на фарс С эпилогом в безоблачном небе.
Этот мир состоит из любви - Боль придумали люди. Этот мир состоит из любви - И иначе не будет! Пей вино ветров В мареве лугов И слушай сердца зов, Пока еще не поздно.
Все отмерено впрок По веленью надежд В круговерти извечной. Если б я был пророк, Я сказал бы вам: "Будьте беспечны!" Hе бывает потерь, Hе бывает путей без возврата. Hаша жизнь - это дар, А за дар невозможна расплата.
Этот мир - словно свадебный пир Между небом и твердью. Этот мир словно свадебный пир Между жизнью и смертью. Пей вино ветров В мареве лугов И слушай сердца зов, Сердца зов! Лора Провансаль.
Вдруг утратив походку гордую, Лоскуток крыла теребя, Я брожу в лабиринтах города, Опасаясь встретить тебя...
Подберите бродячего пса, о сиятельный мастер! Я устал подаянья просить у обычных людей. Я немного блохаст, я не слишком породистой масти, Но разборчив в хозяевах и без претензий в еде.
Я умею смотреть в глаза, Я умею идти по следу, Я стану беречь ваш дом От кошек и дураков! Вы станете другом мне - Единственным и последним, А я буду гордо носить Тяжесть новых оков...
читать дальшеПодберите мне новое имя, сиятельный мастер, Я устал быть подобен тряпке в ногах у судьбы! Я начну как бы новую жизнь, и отступят напасти... Не беда, что сейчас мои ласки нелепо грубы...
Я умею просто любить, Понимаю команду "рядом", Я отлично чую врагов И зубы мои крепки! Что стоит вам сделать шаг И вырвать меня из ада, Не дав умереть к утру От голода и тоски?..
Подарите мне право на небо, сиятельный мастер - Я мечтаю скользить над землей, не касаясь камней... Я несу сквозь помойку и смерть мое право на счастье. Протяните же руку и тихо скажите: "Ко мне!"
Я буду нужен и чист, Я буду верен до гроба, И солнце коснется меня И скажет: "Не умирай!" И боль уйдет навсегда, Исчезнут шрамы и злоба, А я получу надежду Пробраться в собачий Рай... Тэм Гринхилл.
The Last Day of Summer Гуляли ночью, рассвет в два-тридцать, прохладным ветром с Невы укрыться, смешались в памяти знаки, лица, с ума сошедшие небеса. Дорога вилась, цвела, манила, звала пластинкою из винила, и, верно, скинутся на чернила все те, о ком я рожден писать. Спускались к морю с потёртым ранцем, мешали сдуру вино и танцы, и я б, наверно, еще остался, но точно знаю же, что влюблюсь. Ввернуть сейчас бы про равновесье, но стих не пишется, хоть ты тресни, пардон, сегодня другая песня, мой старый летний паршивый блюз. Кружили мысли нелепым вальсом, я много думал и ошибался, ни муз, ни музыки, ни Пегаса, и нет покоя тебе, душа... Но что-то утром шептало в уши: "ты можешь больше, ты можешь лучше", будил под утро несмелый лучик - мы вместе делали первый шаг. Ты ждёшь, я знаю, других историй, про битвы, замки, поля, просторы, про гнев царей, про врагов престола, про звон самшира, про стук карет Настанет осень, и возвратится визирь, шаманка, король, убийца...но нынче - август, жара и птицы, и я открою один секрет.
Я думал раньше, что сказки - это волшебный мир под рукой поэта, пираты, гоблины и скелеты, чужие тайны во тьме веков, Мечтал о Ехо, о Средиземье, о странах, башнях, мирах подземных, о карте, двери, волшебном зелье, что унесёт тебя далеко... ...А сказка - это путём окольным наткнуться на невесомый Смольный, и рокот призрачной колокольни вокруг танцует, поёт, бежит; Солёным ветром, мечтою ранней нестись меж морем, теплом, горами, тогда окажется лучше Нарний лукавый утренний Геленджик. Когда в сомнений и страхов тине ты заползаешь на свой квартирник, а люди - дивные, как с картины, и в мыслях только - "читай", "живи", Когда за книгой, плацкартным чаем, летишь обратно бродягой-чайкой, и вдруг приходит: "Скорей. Скучаю." от самой старой твоей любви. Когда под жарким июльским солнцем играешь в "ладушки" ты с японцем, а он мухлюет, вопит, смеётся, бежим и прячемся от дождя, Когда друзья, что по разным странам, звонками рвут паутину станций, и это очень тепло и странно - в кого-то верить, кого-то ждать.
Ведь сказка - это не гул заклятий, не томный блеск королевских платий, не монстр в недрах твоей кровати, не фея с тыквой, не кучер-мышь, Любое чудо - живое, дышит, оно в глазах, километрах, крышах, оно тем больше, сильнее, выше, чем ты охотней его творишь Любое чудо - не в тюрьмах книжных, оно снаружи, оно подвижно, с ним мир - поверишь ли, удивишься - на нитку соткан из лучших мест. Иди вперёд, сочиняй, надейся, живи мгновеньем, мечтою, песней, и дверь, зелёная, как у Уэллса - представь! - окажется в твой подъезд.
Один мой друг подбирает бездомных кошек, Несёт их домой, отмывает, ласкает, кормит. Они у него в квартире пускают корни: Любой подходящий ящичек, коврик, ковшик, Конечно, уже оккупирован, не осталось Такого угла, где не жили бы эти черти. Мой друг говорит, они спасают от смерти. Я молча включаю скепсис, киваю, скалюсь.
читать дальшеОн тратит все деньги на корм и лекарства кошкам, И я удивляюсь, как он ещё сам не съеден. Он дарит котят прохожим, друзьям, соседям. Мне тоже всучил какого-то хромоножку С ободранным ухом и золотыми глазами, Тогда ещё умещавшегося на ладони...
Я, кстати, заботливый сын и почетный донор, Я честно тружусь, не пью, возвращаю займы. Но все эти ценные качества бесполезны, Они не идут в зачет, ничего не стоят, Когда по ночам за окнами кто-то стонет, И в пении проводов слышен посвист лезвий, Когда потолок опускается, тьмы бездонней, И смерть затекает в стоки, сочится в щели, Когда она садится на край постели И гладит меня по щеке ледяной ладонью, Всё тело сводит, к нёбу язык припаян, Смотрю ей в глаза, не могу отвести взгляда.
Мой кот Хромоножка подходит, ложится рядом. Она отступает. (с)
Я надеюсь, ты слышишь меня в этой недополУночи. Ты не можешь не слышать, хороший мой, ты теперь в вечности... Мне всегда говорили, что слышимость самая лучшая В час, когда от мерцающих звезд небо кажется клетчатым.
А еще говорили, что если просить о прощении, То исполнится все, что желается. Сбудется, сладится... Мы вчера вспоминали с твоим постаревшим ошейником, Как слезились от боли глаза все еще шоколадные.
А тебе, интересно, теперь разрешаются шалости? Я бы вечно хранила намордник, разодранный в клочья, но... Но с ремонтом, прости, от твоих безобразий осталась лишь В коридоре царапина на покосившейся полочке.
Ты простил меня, да же? За ту оплеуху случайную... Вот бы снова в ладонях твой нос любопытный почувствовать. Я тебе покупаю на рынке по-прежнему «Чаппи» и Шоколадки в ведро не бросаю кусочек обкусанный.
Мой хороший, я знаю: тебе там светло и не холодно, Только будь осторожней, мой милый, с кустами колючими. И еще, ты приснись мне, пожалуйста, завтра... без повода, Потому что я так по тебе невозможно соскучилась.
Я долго ползала в самых разных дебрях, разыскивая все версии "Поединка Финрода и Саурона". И наконец, кину всё найденное в один пост. Частично взято с Арды-на-куличках. www.kulichki.com/tolkien/forum/showthread.php?t...
Саурон: Как посмел нарушить ты предел чужих границ, Где любая тварь передо мной склонится ниц? Впрочем, хоть по виду ты - безродный менестрель, Чую кровь захватчика из западных земель. Истинно, что Арда потеряла свой покой - Сталь гремит о сталь, и кровь течет по ней рекой. Братские объятья будут лживы с этих пор: В мир вошло проклятие, чье имя - Феанор!
Финрод: Hе все допето, и довольно предсказаний, Даны обеты, в них было много слов... Без оправданий пред тобой стою в оправе западных ветров. Яд лжи суров, но в мире нет отравы большей, чем любовь От черных скал до дальних берегов, где пики льдов Встают в балладах Славой гибели в ответ, где страха нет, А смерть сковали травы Зеленью оков.
Саурон: Жалкое подобье первых замыслов Творца - Что ты можешь сделать для желанного конца? Песню сотворения уже не изменить: Слишком далеко и слишком страшно вьется нить. Вижу, потеряете вы все, что вам дано. Бремя горькой памяти... По силам ли оно?
Финрод: Где нет забвенья, там по камню вьются руны, И струны лиры молчат о власти лет. За мною юность незапятнанного мира встала, как рассвет. Забвенья нет, А память стала силой, что хранит от бед. Она жива, И взгляд незамутнен, А морок и наветы сгинули, как сон. Таков закон, пока нетленным светом полон небосклон.
По зову памяти былой о днях до солнца и луны Я подымаю голос мой, чтоб силы сделались равны.
Саурон: Силой в этом мире обладает только тот, Кто оковы рабства без сомнения порвет. Квэнди - лишь прислуга ими проклятых господ, Жалкая пародия на подлинный народ. Игры в свет и тьму таким, как ты, не по плечу. Я же вправе сделать с вами все, что захочу.
Финрод: Мой выбор сделан и судьба во власти Эру. И свет, и тени - дары в его руках. Hо я не верю в бесконечные потери...
Саурон: В тебе я вижу страх. Страх, что поселяется лишь в трусах и рабах: Истине суровой вы не смотрите в лицо. Истина же в том, что вы виновны пред творцом.
Финрод: Пусть. Hо большая вина на том, кто в черный час, не пряча глаз, учил гордыне нас.
Саурон: То было сделано, чтоб вас освободить. Силою, мне данной, я могу вас изменить
Финрод: ...Можешь лишь убить!
Саурон: Тобою сказаны опасные слова! Все, что было связано, порвется, Hо сперва...
Финрод: Сперва ответь: чем так ласкает черный трон Твои глаза, о Саурон? Как будто мертвый блеск корон спасет того, кто не рожден...
Саурон: ...Воплощен! Того, кто воплощен, А не в плену небытия. И коли Свет так защищен, Тьма победит, и с Тьмою - я!
Звучала песня темных чар в его устах, О башнях мрака пел Он, о стальных цепях, Предательстве, проклятье, крови и огне, О днях былых Он пел и о Последнем Дне. Тогда внезапно покачнулся Фелагунд, Но устоял и песню новую запел О стенах тюрем, что когда-нибудь падут, О стойкости, о силе Света, о борьбе, О вере, тайне, о Свободных Городах, О дивном пенье птиц в Нарготрондских Лесах, Всю силу Света в эту песню он вложил, Она лилась... Но все же Враг остался жив... У Тол Эрессэа алмазных берегов, Над Валинором заклубились тучи Мглы, На Верфи Лебедя в песок впиталась кровь, И Нольдор белые угнали корабли... В Срединном Мире Солнца свет закрыла Тьма, Сковала воды рек суровая зима, Завыли волки, отразилась в крике боль... Тогда, шатаясь, бездыханный пал Король...
Поединок от Йовин и ТошкиПОЕДИНОК ФИНРОДА И САУРОНА (Тошка в соавторстве с Йовин) Саурон: Без роду, без вести, Без меча, без чести. В орочьем обличье Вор кончину кличет. Черным чарам ночи Свет - как зверь для гончих. Тьме, ведунье мудрой, Ведом одра сумрак. Горькой гарью в горле Звук и слог застынет. Мертвые - смерть стерла - Имени не имут.
Финрод: Слово станет сетью, Паутиной черной, Но не сломлен словом, Встанет непокорный. Слово станет волей, Слово станет светом, Темному заклятью Прозвучит ответом. Слово станет сталью, Блеск излив холодный. Хоть не равны силы - Выстоит свободный.
Саурон: Истинное слово? Коваль, куй оковы! Твой - беспечной речью - Свод свобод очерчен. Сам собой не познан, Звук заклятья создал. Звук в душе зрит бреши, Где герой повержен. Где герой - предатель , Познает заклятье. Но поверив в правду, Разве будешь прав ты?
Финрод: Слово станет клятвой Вечно нерушимой. Укрепляя сердце, Верность станет силой. Слово станет жизнью, Вечною любовью, Вознесет преграду Темному злословью. Слово станет верой В правоту победы, И любовь разрушит Чар чужих тенета.
Саурон: Раб любви во власти Не-свободы счастья Не найдет и тени Радости творенья. Сыгран хором Эру Мир на лире веры, Догмой стиснув Тему, Гамму сделав геммой. Гению - рвать нервы, Став рабом шедевра. Замер, в камень впаян, Мертв творенья пламень.
Финрод: Верю, в каждом сердце Жив огонь творенья. Свет рассеет сумрак Чар хитросплетенья. Слово станет песней, Майскою листвою, Радугой над лесом, Пеною морскою. Мир не скроет тенью, Льду под солнцем таять. Вечен свет творенья И бессмертна память.
Саурон: Память не камея - Глыбы груз на шее. Не найти забвенья Проклятым твореньям. Свет, согреть не властен Лед кристаллов, гаснет. Тьма хохочет - ложен Свет, что сгинуть может. Пепла и полымя... Плена и полыни... Полыньей, по льдинам... Плачем лебединым...
Финрод: Слово станет пеплом В пламени сраженья. Сила -не победа, Смерть - не пораженье.
Саурон: Ты сказал. Ты словом, Как цепями скован, В сердце смерть лелея. Отказать - не смею...
Поединок от ЭстельПеревод Н. Эстель. Поединок между Сауроном и Фелагундом (Финродом)
Звучала песня лиходейских чар, Пронзая и срывая все оковы, Сзывая всех, к предательству готовых.
Но Финрод встал и вопреки судьбе О стойкости запел и о борьбе, О силе, что сражает силы зла, Хранимых тайнах, коим нет числа, О вере, о свободе, о спасенье, Об измененье и преображенье, Узилищах, что двери распахнут, Цепях разбитых, что, звеня, падут.
Так с песней песнь сходилась, как в бою, И Фелагунд , слабея, пел свою, И вот вся мощь эльфийских светлых чар Влилась в его напев, как щедрый дар, И птичий щебет услыхали все Над Нарготрондом в утренней росе, Дышало тяжко море вдалеке, На грани круга мира, на песке, Песке жемчужном у далеких скал, Что свет Дерев когда-то озарял.
И вдруг, сгустившись, заклубилась мгла Над Валинором, там, где кровь текла, У брега Моря, у белейших врат, Где острый меч на брата поднял брат,
И нолдоры, озлобясь, увели Добытые резнею корабли. И свет погас. И ветер застонал. И волк завыл. И ворон закричал. Сковал заливы тяжкий холод льда. Несчастный раб в темнице зарыдал. Гром раскатился, полыхнул огонь - И рухнул Финрод, чарами сражен.
Он пел о бастионах Тьмы, О боли, пытках и цепях, О страхе, ужасах тюрьмы, В полях белеющих костях. Но Фелагунд порвал ту сеть, Которую сплетало зло, И в песне, что он начал петь, Звенело, билось и росло Все вечное: любовь и свет, Свобода, счастье, красота. И радость сбывшихся надежд, И тайн хранимых теплота.
Как волны, песня та текла, И, рушась, возрождалась вновь. И в песне короля цвела Надежда, мудрость и любовь. Что Эру эльфам подарил, Явив из мрака их народ - Все это Фелагунд вложил В свое заклятие... И вот: Течет та песня в полутьме, Над Нарготрондом пенье птиц, Вздыхает море в тишине У дивных западных границ
Где берега святой земли Жемчужной влагой серых вод Скрывают волны. Но вдали, Над Валинором, тьма растет. Летит пожарища цветок Над гребнем островерхих скал. Войны огненноглазый бог Явился оседлавшим вал.
И лебединой стаей флот, Сияющие корабли, Покрыв свинцовый холод вод, Ушли искать чужой земли. Над ней же - вороны кружат, И волчий вой тревожит сон, И, черной волей власть держа, Сверкает злобой вражий трон...
Он начал с древнего ведовства О вероломстве звучали слова Коварном ударе из-под тишка Который наносит родная рука А Фелагунд, покачнувшись, запел, Что стойкости духа неведом предел… Отважный вступает в неравный бой И тайну в могилу берёт с собой Ему дорога лишь свобода и честь Пел, что из плена спасение есть Сплетались напевы, боролись мотивы, Сияли и гасли речей переливы.
Заклятья врага нарастали, как шквал. И Фелагунд, защищаясь, призвал Все силы, все чары эльфийских земель Птиц Нарготронда послышалась трель. Море вздыхает за окоёмом За западным краем, эльфийским домом Волны ласкают жемчужный песок Тучи сгущаются. Свет поблёк. Над Валинором от нового горя Пролитой крови хмурится море Нолдоры силой берут корабли Светлые гавани тают вдали
Вздыбился лёд у чужих берегов Чорные скалы да волчий зов Жалобы ветра, стаи ворон В ямах Ангбанда невольничий стон Гром уже грянул, огонь запылал И Финрод к подножию трона упал...
Призываю я крылатый ветер с гор - Любит он непрошеных гостей. Если повстречается обманщик, вор - Смерч его разденет до костей.
И клочья из маски Он ввысь понесет. Вихри, вихри в бешеной пляске! Круговорот! Вихри, вихри в бешеной пляске! Круговорот!
Отковал я сам в подземной кузне ключ, Открывает сердце он, как дверь. Видишь, как мерцает этот бледный луч? Он в любую тайну вхож, поверь.
Секреты, развязки, Души черный ход. Искры, искры в бешеной пляске! Круговорот! Искры, искры в бешеной пляске! Круговорот!
Вижу я - с тобою рядом верный друг, Знаю - он тебя от смерти спас. Но когда опять судьбы замкнется круг, Предрекаю - он тебя предаст.
И в жизни, не в сказке, Забвенье падет. Лица, лица в бешеной пляске! Круговорот! Лица, лица в бешеной пляске! Круговорот!
Финрод:
О стойкости храбрых тебе я спою в ответ. Смертельный удар принимает воин на щит. Хотел ты пробиться напором одним, но нет, От мощи удара -слышишь? - копье трещит.
И воля сдержит силу. И тайну скроют стены. Не мне ты рыл могилу. Ты сам страшишься тлена.
О вере и свете надежды я буду петь. Послушай, как часто верность творит чудеса. Ты думал меня поджечь - и я буду гореть, Но так, как на утреннем солнце горит роса.
И рухнут башни тюрем. И цепи разомкнутся. Свободу дарит людям Способность оглянуться.
О слове чести еще я тебе спою, О том, что пути прямые к победе ведут. Из липких страхов сплетал ты песню свою, Теперь за тобою следом они идут.
И память станет книгой, Где каждая страница Для часа иль для мига, Что должен повториться.
Саурон:
Эльфийских чар ни с чем не спутать звон пустой. Я пропускаю ход, колдун. Пой.
Финрод:
Над лесами на восходе Солнцу славу хор выводит. И светило в поднебесьи Луч вплетает в птичью песню.
Солнце взошло над лесною страной, Залит мой край ясным светом. Льется напев, напоенный весной Вечным крылатым поэтом.
Я весенние чары слагаю над глыбами льда. Пусть дорогу к морю найдет ледяная вода.
Длятся века над усталой землей, Катятся войны волнами. Но ожидает предвечный покой Души бойцов за морями.
Час пробьет и отправится тень моя вниз по реке. Я оставил когда-то следы на жемчужном песке.
На закате над морями Разливает солнце пламя. И сияет сквозь туманы Дивный берег, край Амана.
Саурон:
Я услышал, что хотел. Наконец ты это спел. Значит, нолдо валинорский В мой пожаловал предел…
Благословенная страна, земля поэтов и богов, Тебя я слушаю, певец, и вижу все, как наяву. Но в песнопении твоем заметно не хватает строф. Ты нечто хочешь утаить. Дай, угадаю, почему?
Милосердна память твоя, И забыл бунтовщик и вор, Как упала тьма среди дня На божественный Валинор.
И на белые камни в ночи Невиновных кровь пролилась. Это нолдор, сковав мечи, Посягнул на высшую власть В Альквалондэ!
Все наездники пенной волны В светлой гавани полегли. И взошли Феанора сыны На захваченные корабли.
В пасти моря стонали льды, Расстилалась туманов муть. И не видя света звезды, Направляли изгнанники путь В Хэлкараксэ!
Тихий шелест слышен во тьме И цепей отдаленный звон. Тени тех, кто погиб в тюрьме, Обступают со всех сторон.
Голос бури сквозь волчий вой И сквозь карканье воронья. Я огонь возжигаю свой И тебя отправляю я В скорбный Ангбанд!
Я люблю "Звездные Войны". Но ненавижу джедаев. Я не понимаю, как этот лживый сброд можно было назвать благородными воинами Света. Они же лицемерны и трусливы. На своих врагов они нападают всегда по двое-трое - да трехлетние дети уже прекрасно осведомлены, что это нечестно. Примеры? Пожалуйста - ЗВ ВК, Оби-ван и Анакин нападают на графа Дуку. Мало того, что Тиранус раскидывает их, как котят, они еще и не могут с ним справиться до прихода Йоды. И все равно враг уходит. Трое на одного, блин. Или ЗВ ПУ - это вообще какой-то ад. Квай-гон открыто говорит, что ему плевать на маменьку Эньки, забирает парня и улетает. Потом они вдвоем рубят бедного Мола пополам. Мне вообще Дарт Мол очень понравился, и я офигела, когда такого классного персонажа просто спустили в шахту.
читать дальшеНо истинное свое лицо джедаи показывают в Мести Ситхов. Сразу становится ясна цена тем клятвам в верности от лица Оби-вана: как, объясните мне, каким образом можно было бросить своего ученика, лучшего друга и почти брата умирать в огне? Искалеченного, раненого? Конечно, Энька уже стал врагом - но неужели невозможно проявить сочувствие к поверженному врагу? А Сидиус, местное абсолютное зло, прилетает, спасает ему жизнь, и даже, как мне показалось, искренне за него волнуется. То есть спасает он не свое орудие, а своего ученика.
Ну, а потом тупые джедаи изменили своему обычаю нападать толпой и разделились, хотя их и так осталось всего пара штук. И оба получили по черепам. Оби-ван бросил Анакина умирать. Йода свалил в болото. Нормально кончается трилогия-приквел, что и говорить.
Хорошо хоть, Люк не заразился от проклятого Кеноби этими джедайскими идеями. В частности, не ставил дело выше друзей. Можно поспорить, умно ли он поступал, но этим он спас жизни людей.
Четыре минуты осталось мне, Я властен над собой. Сгинул в пылающей вышине Бывший моей судьбой. Но не подначален я никому, Не стану я другим - Свободным я приходил к нему, Свободным уйду за ним!
Три минуты осталось; хэй, Что прокричать живым, Пока я мчусь к столице моей, Обратившейся в черный дым? Но воем откликнется мне земля, Не различит мой зов, Ибо сегодня песня моя, Как конь мой, быстрее слов!
Две минуты; тает мой мир, Вперед, крылатый, вперед! Он звал меня на бой и на пир, Теперь на смерть зовет... Раб за хозяином не влеком - Закон говорит о том, Но я был солдатом, а не рабом, И волком, а не псом!
Минута; не изменить лица! Успею еще сказать, О том, как тяжко Людям Кольца Приходиться умирать, О том, что Запад победил, Но я не побежден, О том, что найти я сначала путь, Не лег бы иначе он! Слава...