Солнце хлещет в тени все сорок, асфальт теплеет,
Размягчается, проседает под каблуком.
От Полярной звезды - к созвездию Водолея,
От бессильных рыданий - в горле надсадный ком.
В мире, кажется, нет никого,
никого смелее
И наглее, чем мы.
Мы дальше пойдем пешком.
Мы идем - и ты остался, не растворился:
Незакрытый гештальт, невыданный аттестат,
Зверь голодный, не отпущенный из зверинца.
Под ногами песчинки сыплются и шуршат.
Не смотря на закат, мы идем и идем вдоль пирса.
Перед нами расстилается целый штат.
И не то что бы Мэн, где затишье на двадцать восемь,
И не то чтоб Нью-Джерси - волчанка, саркоидоз;
Просто руки прохладней и легче, глаза раскосей
И ресницы - острее адских точёных кос.
Никакой поклажи, себя-то насилу носим - так устали.
Всё, fatality.
Передоз.
Про меня говорят "Красивая, словно Одри
Хепберн, но до времени запечатана в хрустале",
И ты светишься невзаправдашне через рёбра,
А я спряталась бы в самой черненой мгле.
И никто из нас не бывает добрым
ни на небе, ни на земле.
© Hrustal.