На острове город, а остров - как камень в воде, в стоячей воде, где шевелятся странные тени. Приехал в Кингсмаут - ну что ж, пригодишься и здесь. Однажды туман опустился, и все заверте...
Нет.
Не так. В этот город приходит туман в октябре. Приходит за маленькой шхуной, потрепанной, странной. А вслед за туманом приходят горячка и бред, и каждый порез превращается в гнойную рану. И мертвый встает, и идет за другим мертвецом, и кости грызет, словно пес у чужого порога. На пляже следы, и ракушки врастают в лицо, и... нет, я еще не затих. Погодите немного.
Не так. В штате Мэн, как известно, излюбленный жанр - ужастик, да только вот здесь их штук сорок и разом. Отель Оверлук, полыхающий вечный пожар, и звери из щупалец, крови, осколков и грязи. Ирландец, тот Джек, что блуждает по сонным полям, лицом-к-тыкве встретишь - надолго запомнишь улыбку. Приходит туман, носит пепел, трясется земля, и падают с неба гигантские черные глыбы. Нет с острова выхода, некуда больше идти, и теплое море похоже на суп из кальмаров. Кингсмаут уже не спасти, не спасти, не спасти; исследовать - можно, но все, как известно, не даром.
читать дальшеСэр Кинг посмотрел с вертолета и прочь улетел. Кингсмаут - Содом и Гоморра две тысячи с чем-то. Здесь мертвые бродят, здесь демоны стелят постель, а брошенный дом отрастил себе зубы и стены. Содом, эй, Содом, сколько праведных ты наберешь? Не больше, чем надо, не меньше, чем мнимые числа. Кингсмаут - его не спасешь ни за жизнь, ни за грош. Вот разве винтовка - и пара патронов на выстрел.
Не так. Да, пришельцы с глубин и пустые глаза. Но люди, обычные люди, гораздо страшнее. Прочти преступления - сводку за месяц назад. Какие там тыквы, какие там черные змеи? Кингсмаут сполна заслужил свой туман, как хотел: сгоревшие души, убитые ведьмы и дети. Кто плачет там, в этих лесах, до сих пор, в темноте? Чьим голосом шепчет горячий проснувшийся ветер? У каждого жителя были скелеты в шкафу. Теперь они вылезли, ходят снаружи: все честно. Туман, побережье, гора опрокинутых фур, опасностью веет от каждого звука и всплеска.
Смешно? Улыбаешься? Брось. Это просто пример. В чьем сердце Кингсмаут не ставил свои отпечатки? Людей - миллионы, и каждый блуждает во тьме, Содом и Гоморра - не финиш, а только начало. Туман за спиной, стоны кукол, обломки мечей. Содом, эй, Содом, почему ты еще не сдаешься? Вот красным окрасился тихий бегущий ручей, и кем станет тот, кто оттуда случайно напьется? Те, в черных костюмах, глядят и молчат свысока. Кингсмаут уже обречен, это ясно и детям. Безумной спиралью вращается свет маяка, и к доскам причала цепляются липкие плети.
Кингсмаут - пример, заслуживший, как смертник в пути, на миле зеленой, ведущей к смертельному стулу. Туман остается. Куда он намерен пойти? На Лондон, Сеул, на Нью-Йорк, где все эти чистюли? И каждый десятый был с верного края ножа, и каждая тайна - глава Олоферна на блюде. Они заслужили - сражаться, дрожать и бежать? Быть может, и да.
Но ведь люди. Ведь все-таки люди.
Какой из тебя-то здесь праведник, Боже прости? Ты врал, укрывался, плевал и на просьбы, и слезы.
Кингсмаут уже не спасти, не спасти, не спасти.
Но мы остаемся. Пока что не поздно. Не поздно?