Как-то снилось, что я - волк, и со стаей прочих волков мы преследуем лошадь, запряжённую в телегу, по извилистой дороге в очень мрачном лесу с кривыми деревьями. Было туманно, был вечер, солнце то ли село, то ли готовится закатиться. Лошадь была в ужасе, и мы чувствовали её страх, и гнали безо всякой жалости. Телегу заносило на поворотах, и деревянные оглобли выворачивались, но пока мы-волки не могли догнать лошадь.
Потом я-уже человек ходила по этому лесу, а со мной - старый солдат, и Джокер. Солдат был... как из сказки "Огниво". Добрый и умелый. А Джокер был мёртв. Он, кажется, об этом не знал. Он был очень весёлый, смешливый, одет как денди лондонский как франт - у него была затрёпанная, но белая рубашка с жабо, фиолетовый пиджачок и цилиндр, и узкие брюки. Зелёные волосы и поплывший джокерский грим. Он был тощий. И это был оригинальный Джокер, а не вариант из кино. Лес был редкий, и всё плавало в этом пыльном тумане гадкого, бледно-бордового цвета. Мы таскались по лесу, а потом вышли к хижине и там остались. Мы хотели там переночевать. В одной стене была здоровенная дыра в кирпичной кладке. Я пыталась развести огонь в печи, но ничего не смогла; кроме печи, там была такая печка-кочерарка, в которой, тесной, бьётся огонь... и там солдат сумел развести огонь, без особых усилий. Он был молчалив и, кажется, вообще не сказал со мной ни слова. Темнело, а из леса вдруг вышел зомби. Он был совершенно гнилой, в обрывках одежды, он тянул руки и подвывал. Он подходил к хижине, и мы понимали, что в пробитую в кладке дыру он не войдёт, но мне было так страшно, и я прижималась к Джокеру, мы с ним сидели на лавочке. И я понимала, что Джокер вообще-то мёртвый, но больше никто бы меня не успокоил, так что я жалась к нему, хотя его пиджак был такой же потасканный, как и фиолетовый.