Слышали - у кота жизней невпроворот, каждый, небось, мечтал - девять заполучить? Жизней во мне цвело - плотно, как в банке шпрот, жгли меня изнутри - солнечные лучи. Жаль, что вам невдомек (вас не коснулась тень) - жить девять раз не так весело и легко. Девять не только их - девятеро смертей, каждую проиграй, каждую ставь на кон.

Первая смерть была как-то страшней, темней - первый ведь комом блин, в горле встает комком. Враг, что меня убил, ближе шагнул ко мне - черный, худой, и пах хлебом и молоком. Он убедился, что я точно теперь мертва. Палец его дрожал, жадно ища мой пульс. И хотя боль ушла, можно забыть едва боль от его руки - крепче свинцовых пуль.

Второй все никак не мог понять, что пришел конец, что надобно отпустить, повыть и продолжить бег. Я задыхалась, вдохнув в легкие злой свинец, а он все надеждой жил - глупый мой человек. Без устали нажимал он мне на грудную клеть, красные пузырьки с губ он стирал, просил: "Тише, не говори, ты не должна умереть - я-то запомнил, верь, как в тебе много сил".

Был третий - напарник мой, что шкуру спасал не раз, что шрамы забрал мои (а я забрала его). Он шествовал сквозь пургу, он верил в полночный час, и мы с ним срослись душой, впервые узнав родство. Мы знали: спиной к спине - не то, что плечом к плечу, ведь меж лопаток у всех местечко нежней других. Но пуль не остановить. Я падаю и молчу. Ловлю его цепкий взгляд - на миг, такой долгий миг. Мы оба спешили с ним, сжималось кольцо облав. Он мог бы меня спасти - силен и упрям, как мул. Он рядом присел со мной, от крови встряхнув рукав, мне просто закрыл глаза и тело перешагнул.

читать дальшеЧетвертым - вот странный мир - со мной умирал мой пес. Нет, там все было не так, как говорит народ. Правда, он был со мной - теплый живой наркоз, и перед смертью стал нужным, как кислород. Позже, едва поняв - больше не брошу кость, встал и ушел один, жив он и до сих пор. Прижился в одной семье, в другой он желанный гость, лает на мой же след и охраняет двор.

Пятый меня убил, хоть и считала - друг, хоть и пришла сама, словно на званый пир. Друг отличался тем, что не ударил в грудь - я говорила вам о серединах спин, о чувстве, когда ты стал - ножны его клинка, и под ноги, как вассал, падаешь (мордой в пол)? Чувство страннее тех, кто ранее испытал. Чувство - срубил тебя грубый тупой топор. Чувство острее тех, что испытал живой, чувство не из плохих - просто остался след... След тот незрим. Порой с ним совпадает вой, но поведешь плечом - дрожи в помине нет.

Бросил меня шестой, только успел придти - и в аккурат успел выкрикнуть: "Не бросай!" Я не виню его: все мы одни в пути, все мы поем свою песню - скрип колеса, ягоды мягкий стук по золотому мху, легкий трезвон подков по мостовой в дожди... Лучше купи кота, пальцы согрей в меху, выпей остывший чай и ни за что не жди.

Седьмой застрелил меня - впрочем, как я - его, враг окружал, в тиски нас заманил хитро. Жить, не сдаваясь в плен, с привкусами тоски, трудно, как злой закон, сладко, как птиц перо.

Только восьмой любил - правда любил, не врал, не был мне "просто друг", не был "такой же волк". Мчался ко мне зимой, в самый сплошной аврал, мне говорил, что он, как океан, глубок.

Не было, чтоб по мне плакали сорок дней, мало было могил, мало следов в веках. Только напарник был - скал и ветров верней, и потерять его - вечным рефреном страх. Я получила дар - не умирать одной, было кому сглотнуть горечь коварных слез. В каждую жизнь мою дальше казалось дно, ближе казались мне иглы пьянящих звезд.

А вот последний... он был, как и я, паршив, проклят, и доживал так же девятый сон. Он понимал, как я - больше не будет жив, так что звучали мы дерзко и в унисон. Он не признался мне - что там в любви, ни в чем, я промолчала - мы слышали все без слов. Пахли вдали цветы бархатно, горячо. Он был как дикий кот, уличный крысолов. Рядом прожив всю жизнь, бросили пару фраз. Он не сказал в конце, что видел меня женой. Вот и девятая жизнь. Кончился мой рассказ. И он не умер - он кончился здесь. Со мной.

(с) ...Хрусталь...
 

запись создана: 13.08.2012 в 22:03