маленький мальчик гулял по прогнившей крыше...маленький мальчик гулял по прогнившей крыше, смотрит - там мелом начерчены круг и крест. девочка, девочка, гроб подъезжает ближе, девочка, девочка, он у твоих дверей. черная простыня, ледяные пальцы, маленький талисман, что хранит от бед. не наступай на трещины на асфальте: вдруг, наступив, ты сломаешь себе хребет? город запомнил охапки чужих историй, кто их не слышал - тот многого не узнал. небыли, жути, страшилки, приметы горя...
я расскажу тебе про Ночной Канал.
ровно в двенадцать, когда все твои уснули, сядь перед телевизором и смотри. нет, не включай - не надо, не трогай пульта, просто считай неслышно: раз, два и три. нужно, чтоб за окном был холодный ливень, чтобы никто не вздумал бы помешать. три, и четыре, и пять - как прыжок с обрыва, я выхожу искать, выхожу искать.
включится - так не мешкай, гляди-ка в оба: снег черно-белый, расплывчатый силуэт. с первого раза узнай, во второй не пробуй, лучше беречься от всяких излишних бед. коль не успел - это значит, тебе не к спеху, нового жди дождя, а пока - бай-бай.
тот, кого ты увидишь в седых помехах - это твоя любовь и твоя судьба.
что? усмехаешься? дескать, девчачьи бредни? шепот, тетрадки, гадания "что дарить". суженые да судьбы - мечтать не вредно...
хочешь, я расскажу о другом?
смотри.
верно, девчонки, приятель, они такие - между ушей только фантики да любовь. плюнет, оглянется, к сердцу прижмет, покинет - это не очень-то годно для нас с тобой. разное говорят, об одном молчали, правда - она, как история, нелегка. тот, кого ты увидал на Ночном Канале, скоро умрет.
и ему не помочь - никак.
Марти пятнадцать, и Марти в десятом классе. любит фантастику, комиксы и скейтборд. славный, не жадный: одолжит тетрадь и ластик, вихры взъерошены, родинка над губой. дождь собирается, гром прогремел по небу, быстро темнеет в отчаянном сентябре. Марти смеется негромко: конечно, небыль, но почему бы и вправду не посмотреть? может, увидишь судьбу, и в кого влюбиться (лучше бы Джейн, но Сюзанна и Джил сойдут). комната, телевизор, осталось тридцать... двадцать.. пятнадцать... и десять... и пять минут.
серый экран. и щелчок - и идут помехи, шорохи, чьи-то шепоты, чей-то стон. песни, обрывки хитов, разбитное эхо, кадры случайных пейзажей, рисунки.
стоп!
Марти уверен, что видел, и видел точно: хвостики, юбочка в клетку, смешной браслет. это Мишель, та Мишель, что всегда хохочет, та, что его постарше на пару лет. это Мишель, и девчонка живет напротив, в детстве дружили, а после... ну, как-то так. "это - судьба, и любовь, куча всяких прочих?" - хмыкает Марти. спокойно ложится спать.
завтра - суббота, и вечер забит футболом, выспаться надо и день провести с умом.
а в понедельник Мишель не приходит в школу. и не приходит из школы потом - домой.
дальше: полиция, страхи, вопросы, розыск. плачут подруги, родители на ушах... "может, сбежала? характер-то был - не розы." "может, маньяк?", "может, с парнем куда ушла?".
Марти молчит, и не слышит чужие фразы. словно в реальность зловещие тянет сны.
дома, в гостиной, есть телек, крутая плазма, мини-кино, и размеры - на полстены.
полночь, за окнами - ливень, и дверь закрыта. предки в командировке. пора? пора.
Марти берет спортивный рюкзак и биту. Марти шагает - туда, за глухой экран.
что, ожидаешь финала для Голливуда? девушка спасена, черный маг погиб? светлый восход, поцелуй, и ликуют люди? парень, избавь от такого мои мозги.
или ты хочешь - как принято в тех страшилках: утром седого парнишку нашли в полях, он до сих пор вечно путает ложку с вилкой, что-то бормочет про Алого Короля?
нет. ерунда. жизнь, приятель, она иная. главы, параграфы, строчки не так идут.
нет, я не знаю Мишель, а вот Марти - знаю. в колледж мы поступили в одном году. Марти ни разу не сед, Марти носит джинсы, Марти умеет морские узлы вязать. в общем, почти все прошло, и почти все живы...
...только вот прячется что-то - в его глазах.
нет, не боится он мультиков или фильмов, нет, не шугается громких смешных реклам. ходит в кино, говорит "ерунда, но мило, если бы героиня умней была". знает про сетки, и схемы, и килогерцы, про кинескопы, про пульты - какой умней.
...только в глуби зрачков, если присмотреться, сыплет порою телевизионный снег.
хочешь мораль? черта с два, здесь ее не будет. кто я - священник, психолог, Тереза-мать? каждому там, с небес, рассыпают судьбы, если счастливчик - успеешь свою поймать. нет телевизора? продал? сынок, ну что ты. думаешь, просто - спастись от щелчка в висок?
этот канал - он вещает на всех частотах.
комп.
ноутбуки.
мобильник.
да даже сон.
хочешь уйти, убежать, отвязаться, скрыться? сколько угодно, что я-то, я только "за". переставай работать, учиться, бриться, домик купи попроще в глухих лесах. если гадать - то на картах, обычных, старых, или Таро - ведь они, говорят, древней. садик разбить, на скамейке сидеть с гитарой, счастье ловить в перестуке случайных дней. веером раскидает твои арканы, будут недели растянуты на века.
но не считай неправильным или странным -
если увидишь
кого-то
в рисунке карт.
(с) wolfoxСнип, снап, снурре.Дети странные игры придумывают порой:
Старый тенистый парк для них - темный лес,
За лесом колдунья живет под огненною горой.
Когда она варит зелье, дым стоит до небес.
Шелест дубовых листьев, деревьев протяжный скрип...
Снип.
С тропинки шаг в сторону - ты погиб.
Старая ведьма угрюма, не любит незваных гостей,
Рисует руны сурьмой, запирает входную дверь.
Говорят, ворожит на пепле сожженых людских костей,
Что приносит своей хозяйке зачарованный хищный зверь.
В дремучую чащу не суйся, коли труслив и слаб...
Снап.
На пыльной земле отпечатки когтистых лап.
Тени прячут в траве дорогу, тишина забирает звук,
Губы шепчут слова заклятья, пару строк из любимой сказки.
Ты уже и не смотришь под ноги; не деревья, а сотни рук
Оплетают тебя, и щурятся, и хохочут чудные маски.
Испуганный детский взгляд замирает на темной фигуре...
Снурре.
Алые пятна на угольно-черной шкуре.
Легенда честнее правды, если тебе семь лет.
Смерть в мирах "понарошку" страшнее реальных бед.
В игре крови нет - одежда в закатной глазури...
Снип,
Снап,
Снурре.
Мы, наверное, просто уснули?
stialailaЕсли хочешь поиграть, приходи к лучу опять.дети странные вещи порой говорят: про зеленую руку, про красную грязь, про огни, что во тьме под кроватью горят, про могилу для черного мага. дети в странные игры играют порой: свалки старых машин, перекрестки дорог, там, где сломана ветка и камни горой, там проход, только мимо - ни шагу.
знаешь правила "классиков"? значит, скачи, отмечай номера, наступай на лучи, все расчерчено - плитка, асфальт, кирпичи, кто оступится - будет покойник.
или салки: беги и дыханье считай, и фонарь не зажечь, не видать ни черта, за спиною урчит и ползет темнота, скаля стекла провалов оконных.
или вот, угадай-ка: свалиться легко, лязг заржавленных ножниц, ступенька, раскол, капли черного яда стекают с клыков, угадал? это "лестницы-змеи".
по-другому бывает: как фильм "джуманджи", под ногами - трясина, а листья - ножи, с каждым шагом огонь вытекает из жил... только прятки, поверишь, страшнее.
ты когда-то - ведь помнишь? - был тоже таким, все колени в зеленке, штаны - коротки, оловянный солдатик движеньем руки превращается в сторожа замка. дети помнят (лишь взрослые могут забыть) - ночью страхи множатся, растут, как грибы, и любая история станет как быль, взглянет жгучими злыми глазами.
в Темной Башне, на поле сверкающих роз, выжидает и прячется Алый Король, и слова его - смерть, и зрачки его - кровь, каждый взгляд - словно бритвой с размаху.
сказки шепчут: стрелок с гилеадских равнин, он спешит, он шагает сквозь годы и дни, он однажды придет и расправится с ним, и не будет ни боли, ни страха. сказкам нужен герой, чтобы жить и дышать... но пока - за спиной чей-то слышится шаг, под тяжелой ногою обертки шуршат, в глотке - писк от испуганной мыши...
есть один лишь проверенный способ спастись: не давай себя сцапать, схватить и найти, убегай, перепрыгивай, вейся, крутись - как в игре, только ставки повыше. эти игры сильней Короля и древней, есть черта на асфальте - шагаем по ней, обведи мелом круг - ты в волшебной стране, и враги не увидят вовеки. есть законы игры, их нельзя обойти, каждый монстр обязан считать до пяти, палка станет мечом, заклинанием - стих, обещание - клятвенной сделкой. кто-то вышел искать - раз-два-три, раз-два-три, ты морская фигура - и значит, замри, ты дошел до финала - так вот тебе приз, проживешь чуть подольше - немного. дети знают... а взрослых - их надо беречь, они бегают медленно, думают бред, верят в теплую воду, в серебряный крест, дети их охраняют как могут.
"Эй, кто водит?" - "Я вода!" - "Лови, мы бежим!". под ногами горячая плитка дрожит, добежать, дотянуться, дорваться, дожить, по обрыву, по камню, по краю. вечер тянет лохматую длинную тень, дома - ужин, родители, книги, постель.
видишь там, в переулке, бегущих детей?
вижу, пусть их. наверно, играют.
(с) wolfoxboo!Осень-змея сжимает усадьбы кольцами, капли брусники прячутся за решетками, пугала рыщут после захода солнца и каждый тенёнок враз обрастает шерсткою. Осень-гадалка, время костров и магии, где ты сыграешь, где оживешь, когда же ты...
Даже у школы шепчутся дети малые в кои-то веки не про тиви и гаджеты.
Осенью дети - старше, мудрей на толику, слушай тихонько, не проболтайся встречному: феи, мол, принимают любые облики, всё норовят болтать на своих наречиях, могут тебе явиться грифоном, лужицей, маленькой куклой - старою, перешитою....могут предать и спутать, но кто подружится - станут они завесой, стеной, защитою.
В старых витражных окнах - закат и шорохи, сонный туман на реку ложится проседью. Дороти говорит о волшебном порохе, Фредди - что все ворота открыты осенью. Осень застелит путь пеленою ласковой, вспомнит слова, что были давно соскоблены......Но берегись - ведь вместе с дождем и сказками в каждой тиши тебя поджидают гоблины.
Лучше попасть на месяц в пустыню страшную, чем быть желанным гостем в берлоге гоблинской. Встретишь - беги, тебе не помогут старшие, сказки для взрослых - только вранье без проблесков. Гоблин способен розой тебе привидеться, матерью, ветром, ярким лесным сокровищем...
Роберт ребят не слушает - только кривится. Лучше б болтали правда о чём то стоящем.
Роберт - отличник, умница, смотрит под ноги, знает испанский, чертит исправно векторы. Все педагоги в голос пророчат подвиги, прочат его в министры, в послы, в директоры. Роберт хитёр, начитан, сообразителен: верить в чужие страхи? Чего еще!
В этот же день, вернувшись домой к родителям, он перед сном увидит в шкафу чудовище.
***
Солнце рябит и прячет лучи в малиннике, кажется снизу призраком, чьей-то шуткою. Свет заливает узкие стены клиники, голос врача учтивый, ладони чуткие. В карте читают "психо..." "галлюцинации...", мама с отцом краснеют, вздыхают, крестятся.
...Монстр следит за домом, за каждой станцией, Роберт не спит наверное больше месяца. Монстр глядит из зеркала, каждой вывески, вместе с луной заходит к нему украдкою...
Врач говорит, мол, "случай почти классический", "пусть остается, вылечим в сроки краткие". Роберт стыдится глупой своей истерики, вот полежит в больнице - все образуется...
...Монстр его находит в больничном скверике - Роберт кричит, бежит по вечерним улицам.
Он переедет в центр и скоро вырастет, станет каким-то важным ферзём в политике, будет таким серьезном, что и не вынести...
Ну а пока - от бега взмывают листики. Ну а пока - деревья облиты золотом, осень еще не смыло, не исковеркало.
В клинике пахнет сыростью. Очень холодно. Врач в полутёмной комнате смотрит в зеркало. Голос клохочет хрипло, рыча, с угрозою. Маска людская чешется, жмёт, молчит...
Клиника зарастает бродячей розою, и, затаившись, тонет в огне полуночи.
(с) Джек-с-Фонаремсегодня холодный август...Сегодня холодный август, и лезет мороз под кожу,
Сжимает тихонько сердце, пытается вызвать сон.
Держись, если хочешь выжить, держись, если только можешь.
Держи под подушкой ножик и будешь тогда спасен.
Сегодня холодный август, а мне говорят: чего ты,
Для страхов есть злые зимы, до них еще жить и жить.
Ешь яблоки, слушай звезды, с Агатой танцуй в субботу.
Какие тебе заставы, какие тебе ножи?!
Но нынче холодный август, а мне ведь всего пятнадцать,
Заставить других поверить мне не удалось до сих пор.
О тени моих кошмаров они не хотят пятнаться.
...а яблоки замерзают и падают за забор.
Сегодня холодный август, в лесу подвывают волки,
А люди твердят упрямо, что всех в декабре спасут.
Я глажу лезвие пальцем и знаю: уже недолго.
Я буду готов и встану к кошмару лицом к лицу.
Сегодня холодный август...
(с) Графиттяжелы ключи от иных замков...тяжелы ключи от иных замков, холодны ключи - не испить до дна,
где-то далеко слышен стук подков, скрипнула ступень, звякнула струна.
где-то далеко - не дойти сквозь лес в человечий мир, где тепло и свет.
пепел, прах и тлен, попадешься в плен, жить тебе в плену семью восемь лет.
мы научим ждать, рыскать по следам, чуять каждый дух, слышать каждый вдох,
твой укажет путь тусклая звезда, да луны излом, да камыш седой.
мы покажем смерть, мы разделим кровь, будешь ты нам брат - пусть и неродной,
пепел, прах и тлен, злое серебро, папоротник-цвет, горькое вино.
будет знак твой - рысь, будет просто - ввысь, к самым небесам, к млечному пути,
на листке ольхи, на крыле совы, мятлик шелестит, вечер сух и тих.
где-то далеко хлеб и молоко, мягкая кровать, мир пропах дождем,
где же ты сейчас, будущий наш друг? приходи скорей, приходи, мы ждем.
не идет никто... не слыхать шагов, не видать огня, не начать игры.
скорбный холм разрыт, мертвым путь открыт, лезут из дыры стаи серых крыс.
косточка плюсны, корни от сосны, черепа кусок, ребра и хребет...
маленький наш брат, мы хотим играть. раз ты не идешь - мы придем к тебе.
(с) wolfoxпервый залп был похож на пощечину...Первый залп был похож на пощечину,
второй разорвал плечо,
а от третьего стало в груди моей горячо.
И пока я лежал на земле и царапал ногтями ее,
и пока я сквозь крошку зубную выхаркивал имя твое,
и пока я не знал,
почему же я все-таки жив до сих пор,
твои братья с отцом
несли заступы, пару ножей и топор.
И веревку покрепче,
и крепкое слово, и сноп –
кукурузной соломы,
заткнулся навеки чтоб.
В поле пугало видно будет
со всех сторон.
Хрип особо звучит,
когда давит сапог гортань.
И вишу я в плаще,
с соломою изо рта,
и на черную шляпу садится мне князь ворон,
говорит он – «Ну здравствуй, дружок, я пришел поесть.
Что ты хочешь за левый глаз?
Полагаю – месть».
Кукурузное поле в ночи шелестит. Меня,
знаю я, ты в условленном месте ждала три дня,
все гадала – неужто
тебя обманул, сбежал?
Ты воткнула в любовь
сомнений стальной кинжал.
Как прийти, если ноги прибиты к доске? Мне жаль.
Моя грудь вороньем исписана, как скрижаль.
Кукурузное поле я кровью полил сполна.
А когда третьей ночью на небе взошла луна,
и когда моя тень
предо мною упала ниц,
я по-новому мир узрел
из пустых глазниц.
И почувствовав силу в соломе, решил – раз так,
значит, самое время соскакивать мне с креста.
И пошел я, глазами черен,
а телом сер,
и на поле нашел я
оставленный кем-то серп,
и вопили сверчки, заглушая мои шаги…
Я уже возле дома, родная.
Беги! Беги.
Помнишь, раньше мы прятались, милая? Но теперь –
я открыто стучу
в дверь закрытую, наконец.
Я стучу, и едва с петель не слетает дверь,
чтобы слышали братья, и слышал бы твой отец.
«Уходи!» – мне кричат. – «Нечистая, уходи!» –
и опять горячеет от пули в моей груди,
и дрожащей рукой кто-то давит опять курок,
но солома – не мясо,
и я пересек порог.
Моя грудь вороньем исписана, как скрижаль.
Мы с серпом собираем особенный урожай.
Крики, кровь, кто-то снова выстрелил
из угла,
только толку-то? Смерти же нету
у пугала!
Я крыльцо разломал,
чтобы было на чем распять…
Был один в поле сторож,
теперь будет целых пять.
Целых пять!
Тучи скрыли луну,
не видать ни зги.
Пять четыре три два….
Я искать иду, да.
Беги.
© Kladbische
@темы:
страшное,
и носить на груди как розу душистую