Острый кончик ножа на ладони зарубку чертит. Это ярко и яростно, просто, как дважды два.
Не вставай под моей струну, коль не хочешь смерти.
Потому что на свете вернее всего слова.

Кого любим - мы будем баюкать, лелеять, нежить. Убивать станем нежить и плавить на пули яд. Не вставай под мою струну - она больно режет, она хлещет, как равнодушный любимый взгляд. Ножевые и тучевые пронзают небо. Неживые и неумершие лезут в дом. Дождевые, живые юркие капли слепо рассыпаются серыми иглами в голубом. Каждый край нынче острый, колющий - до царапин. И все время хочется выпрыгнуть, убежать. С каждой фразой сильнее чувствуешь: все некстати.
Не хватает в виске дыры, а в руке - ножа.

Так что надо спешить, спасаться своею силой, репетировать дома белый стальной оскал. Что неважно - забудь, что важней - выделяй курсивом. Только верь, что всё - развязка уже близка. А пока - бежать, скрываясь, до поворота, собирать в ладони ягод подсохших горсть, когда ветка рябины - прочная, как гаротта, обовьет нещадно глотку, бела как кость. Заливать кровавым шитую шелком скатерть, разрывать браслет, рычать, вылезать из кож...
Но когда влажный ветер - больно, свежо, некстати.

Не вставай под мою струну.
Протяни мне нож.

(с) ...Хрусталь...